Кражи из музеев происходят постоянно. Музеи стараются не обсуждать их, но они неизменно привлекают публику и прессу. Толпы посетителей приходят посмотреть на экспонаты и изучать их при ближайшем рассмотрении. Даже стекло мешает обзору, а другие защитные устройства — подавно. В то же время музей идет на риск. Умные воры находят способы преодолеть новейшие защитные устройства, иногда с помощью интриг, а порой и с применением грубой силы — вооруженного ограбления.

Одним из главных факторов риска остаются сотрудники музея. Случалось, что технический персонал Эрмитажа, оказываясь в музее в то время, когда там никого нет, не мог устоять перед искушением.

8 ноября 2005 года Лариса Завадская, приятная женщина средних лет, хранительница коллекции ювелирных изделий и драгоценных металлов, скончалась на работе в отделе истории русской культуры Эрмитажа. Причиной смерти стал инфаркт, но впоследствии полиция предположила, что это могло быть убийство. Завадская каждые пять лет участвовала в проверке наличия и состояния сохранности около 6000 экспонатов, находящихся в ее ведении.

Русский отдел оплакивал кончину своей сотрудницы, и проверка вверенного ей хранилища прекратилась. Однако была возобновлена в марте 2006 года комиссией из пяти человек во главе с заведующим отделом Вячеславом Федоровым. К июлю, сопоставив списки экспонатов, находящихся в постоянной экспозиции, на выездных выставках, реставрации, фотографировании и в других местах, они заподозрили неладное. Оказалось, что в музейной коллекции не хватает 226 предметов.

Лариса Завадская принадлежала к большой семье Эрмитажа, много лет проработала в музее. Ее уважали и как специалиста, и как коллегу. Как она могла таскать экспонаты из собственного хранилища, зная о регулярных проверках, остается загадкой. И как справлялась с волнением, когда регулярно проносила украденные предметы мимо охранника на выходе, зная, что, хотя хранителей проверяют не каждый день, но все-таки могут проверить? Напрашивается единственное объяснение: ее покрывал кто-то более высокопоставленный, чем музейный охранник.

Это дело вызвало крупнейший скандал с Эрмитажем в XXI веке. Его широко освещали в СМИ, и некоторые окрестили его кражей века. Комментаторы гремели о том, что в музейных запасниках царит хаос, кражи происходят повсеместно, директор должен уйти в отставку или пустить себе пулю в лоб… Вся эта истерика выглядела как хорошо организованная кампания по дискредитации Эрмитажа и его руководителя.

Первая вещь из краденого нашлась через два дня после пресс-конференции, когда полицию навели на свалку в Санкт-Петербурге, где для них была оставлена икона XIX века с изображением Собора святых в серебряном окладе с позолотой. На следующий день в Москве был возвращен потир из позолоченного серебра. Мало-помалу экспонаты всплывали. Передача осуществлялась в основном через камеры хранения на вокзалах: 10 августа на Московском вокзале Санкт-Петербурга в автоматической камере хранения было оставлено позолоченное серебряное распятие XVIII века и две небольшие картины, а неделей позже на Финляндском вокзале полицейские забрали икону святого Александра Невского. В общей сложности удалось вернуть около 30 предметов.

В этих условиях неудивительно, что руководство музея попало под подозрение. Мы же, в свою очередь, догадывались, что кража организована неким важным лицом за пределами музея. Все знали, что на осень 2006 года запланирована масштабная проверка музея. Было известно и то, что аудиторы Счетной палаты в ходе проверки в 2001 году, потратили много времени на поиски возможных краж из коллекции, в которых можно было бы обвинить сотрудников и дирекцию музея, — но безуспешно. Неожиданное обнаружение кражи, совершенной Завадской в 2005 году, должно было подтвердить неспособность руководства заботиться о музее и способствовать его передаче в другие руки.

В этом деле, которое, возможно, раскрутили с целью подтвердить предыдущие обвинения, — первым шагом Эрмитажа было информирование президентской администрации. Затем мы обратились в полицию и одновременно провели пресс-конференцию. Таким образом, пресса узнала о краже от Эрмитажа, а не от полиции, которая подала бы все иначе. Взрыв в СМИ привел к очень странному и почти молниеносному возвращению в музей самых ценных экспонатов. Выглядело так, как если бы они лежали где-то наготове, ожидая сигнала.

Поиски отдельных предметов продолжаются, но все осложняется огромным количеством украденного: среди похищенных экспонатов много икон XIX века, а это значит, что их трудно распознать по фотографиям. Некоторые из них были слегка отреставрированы, и требуется анализ для установления подлинности. Розыск сталкивается и с тем, что подобные иконы с серебряным покрытием принято дарить влиятельным лицам в современной России. А такие подарки не возвращают.

Пропавшие «сокровища» не были шедеврами. Подобные произведения второстепенного значения легче продать, но их выбор можно объяснить — Лариса выносила только не достойные музея экспонаты. В декабре 2006 года Эрмитаж организовал выставку 31 произведения искусства в знак благодарности коллекционерам и арт-дилерам, вернувшим эти предметы. С тех пор найдены еще одна-две вещи, но остальное по большей части утеряно. Искать их проблематично. Например, мелкое домашнее серебро не имеет имперских клейм, и его трудно отличить от обычных предложений любого антикварного магазина.

Для краж в Эрмитаже характерно то, что никто толком не знает, что же произошло. Супруги Завадские жили в двух комнатах с сыном и его женой в коммунальной квартире недалеко от центра города. Предполагали, что Завадская воровала, чтобы оплачивать лекарства от диабета. Не было ничего такого, что указывало бы на миллионы от продажи краденого. Более того, трудно понять, как она сохраняла хладнокровие, попивая чай со своими коллегами, и спокойно выносила предметы стоимостью 5 миллионов долларов.

В 2007 году мы снимали фильм о краже, и сын Ларисы дал такой комментарий: «В конце концов мой отец признался в том, чего на самом деле не совершал, только чтобы меня освободили. На него оказывали незаконное давление. Теперь я думаю, что мою мать убили, потому что она слишком много знала. Эта кража — не наших рук дело… Обвинения против моего отца в том, что он украл 70 предметов — чистый бред. Я думаю, что смерть моей матери и вся эта история с воровством задуманы для того, чтобы скрыть какой-то незаконный бизнес и оградить тех, кто занимает гораздо более высокие посты».

Реальная история кражи так и не всплыла ни в то время, ни в последующие годы. Но и так можно сделать некие выводы.

1. 1990-е годы были десятилетием беззакония в Санкт-Петербурге, когда многие банды занимались воровством, шантажом, мошенничеством и прочими неблаговидными делами. Может, какому-то большому боссу захотелось легких денег?
2. Спокойная жизнь Завадской в Эрмитаже наводит на мысль, что один из ее начальников санкционировал то, чем она занималась, и обещал защитить в случае чего.
3. Шумиха в прессе, возложение вины на профессора Пиотровского заставляют предположить, что кто-то, занимавший влиятельное положение, хотел либо занять его пост, либо дискредитировать. Придет день, и, возможно, объяснение будет найдено.