После Февральской революции 1917 года Марсово поле стало братской могилой для погибших революционеров. Здесь захоронили более 180 человек — солдат, рабочих, матросов, а также известных деятелей вроде Моисея Урицкого и Михаила Лашевича. Уже в 1919 году на месте захоронения установили гранитный мемориал «Борцам революции», который стал первой в СССР памятной структурой такого рода. Позже, в 1957 году, здесь был зажжён первый в стране Вечный огонь, ставший символом советской памяти о павших.

Однако у жителей города до сих пор возникает путаница, связанная с так называемым «разобранным мавзолеем» на Марсовом поле. В действительности речь идёт не о захоронении Ленина — его мавзолей, как известно, расположен в Москве, на Красной площади. Петербургский мемориал был и остаётся местом захоронения именно жертв революции, а не самого вождя.

Интересно, что первый проект мемориала 1917 года действительно напоминал мавзолей — предполагалось построить гигантскую пирамиду с колоннадой, увенчанную скульптурой Свободы. Однако из-за нехватки средств и изменения идеологического фокуса в 1919 году построили аскетичный памятник в духе революционной простоты.

А задолго до появления мемориала Марсово поле использовалось и для временных сооружений, что тоже перекликалось с позднейшей практикой. В 1909 году здесь построили павильон для панорамы «Оборона Севастополя», а в 1912 году — временную обсерваторию для наблюдения за солнечным затмением. Эти объекты — ранние примеры городского пространства как медиума для просвещения и идеологии, что позднее стало нормой при советской власти.

Не все проекты советской эпохи удалось реализовать, и иногда это, возможно, к лучшему. Так, в 1917 году рассматривалась идея снести Александровскую колонну на Дворцовой площади и устроить на её месте братскую могилу для революционеров. Против выступили архитекторы, деятели культуры и даже Максим Горький, настояв на сохранении колонны — захоронения в итоге перенесли на Марсово поле.

Позже родились ещё более масштабные идеи — например, заменить Александровскую колонну гигантской статуей Ленина, обращённой к народу. Эти планы так и остались на бумаге, однако они ясно иллюстрируют стремление советской власти переписать символический ландшафт города и вытеснить имперское наследие.

Конечно, не обошлось и без городских легенд. Существуют слухи о том, что в парадных некоторых старых доходных домов до сих пор спрятаны бюсты Ленина, якобы замурованные в стенах или скрытые за фальш-панелями. Подтвердить это архивно невозможно, но учитывая массовый демонтаж советской символики в 1990-х годах, такие «схроны» вполне могли возникнуть — если не как акт протеста, то как попытка сохранить артефакт времени.

Среди других легенд — рассказы о призраках революционеров, бродящих по ночному Марсову полю, и даже о «пропавшем жандарме» во время событий 1905 года. В советское время эти мифы обросли новой конспирологией: говорили о закодированных посланиях в архитектуре мемориала, о расположении блоков, якобы символизирующих нерушимость революционных идеалов.

Ленинское наследие Петербурга — это не просто мемориалы, а целый слой городской мифологии. Это проекты, которым не суждено было осуществиться, но которые до сих пор живут в черновиках, письмах, легендах.