Изначально кладбище предназначалось для прихожан лютеранской общины, но со временем стало межконфессиональным: здесь хоронили не только протестантов, но и католиков, евреев и даже православных, что делало его уникальным местом пересечения культур и традиций.

Первое захоронение состоялось 30 января 1748 года, а к XIX веку территория превратилась в место, где можно было услышать разговоры на десятках языков — от немецкого до финского. Помимо малоизвестных Гансов и Фридрихов здесь встречаются имена, знакомые каждому жителю Петербурга, — например, могила Людвига Нобеля, младшего брата Альфреда Нобеля.

Особое внимание привлекает семейное надгробие Шиллеров/Шпеннеманов/Шульцев — один из наиболее хорошо сохранившихся памятников на кладбище. Оно рассказывает историю нескольких поколений, связанных браками и дружбой, и служит живым свидетельством эпохи, когда Петербург был «окном в Европу». Рядом с ним — могила Александра фон Бекмана, известного химика, внесшего вклад в развитие горной промышленности, и Гаэтано Чинизелли, основателя первого русского цирка, чье имя носит знаменитый петербургский цирк на Фонтанке.

Вообще это кладбище — не только исторический памятник, но и архитектурный ансамбль с множеством форм надгробий, отражающих эволюцию европейских традиций погребения. Здесь можно встретить склепы, саркофаги, пантеоны, часовни и обелиски, каждый из которых несет художественную и символическую нагрузку.

Например, на могиле Ж. Ф. Тома де сохранились архитектурные элементы в виде веерообразного листа пальмы на фронтоне — характерная черта некоторых памятников, подчеркивающая связь с классическими мотивами.

Еще из интересного – железные саркофаги, которые редко встречаются в Петербурге. Это отражает влияние немецких и скандинавских традиций, использовавших металл для создания долговечных, но эстетически выразительных конструкций. В XIX веке в моде были символы утраты и скорби: надгробия в виде сломленного или обрубленного дерева, урн, переломленных колонн — такие композиции подчеркивали трагизм ухода жизни и переход в вечность.

Кладбище также сохраняет примеры и лютеранских традиций погребения, включая семейные захоронения и комплексные композиции, такие как надгробие тех самых Шиллеров/Шпеннеманов/Шульцев.

В советский период многие памятники были разрушены или использованы для строительства набережных, но восстановительные работы последних десятилетий позволили сохранить уникальный ландшафт некрополя.

Кладбище закрыли для новых захоронений в 1939 году, хотя отдельные погребения продолжались вплоть до 1950-х годов. В советский период территория пришла в запустение: памятники разрушались, плиты использовались для строительства набережных. Лишь в конце XX века началось восстановление некрополя как исторического памятника.

Один из самых трагичных памятников здесь – захоронение детей, погибших 9 мая 1942 года во время артиллерийского обстрела Ленинграда. Это событие произошло в разгар блокады города: снаряд попал в детский сад № 13 на Васильевском острове, где находились воспитанники. В результате обстрела погибли 12 детей в возрасте от 4 до 6 лет, ещё десять получили ранения. Их тела были объединены в одну братскую могилу на территории некрополя, ставшую символом скорби и потерь блокадного Ленинграда.